Уклад рода и дома Ставровых

Дом у дороги в древний монастырь
Стоит в ложбинке между двух угоров.
Видны отсюда пинежская ширь
И веркольские дальние просторы.
Ставровский дом в деревне всякий знал.
Красив он статью, крепостью былинной,
Он много в прошлом веке повидал,
Но помнил имя предка Константина. 

Дом моего деда Константина Павловича Ставрова мне дорог с детства, так как в нём я вместе с родителями жила с 1955 года по 1967 год. Но он дорог не только моему сердцу, но и многим жителям деревни.

Дедушка Константин Павлович, отец моей мамы Изы Константиновны, был третьим ребенком в семье Павла Васильевича и Устиньи Гавриловны Ставровых. Воспитывался дед в семье, где царила строгая дисциплина, все были дружны и трудолюбивы. Главным для Павла Васильевича было «Ученье – свет, а без ученья – тьма», «За ученого три неученых». Вот эти правила он проводил в жизнь. Всех детей учил грамоте сам: Николая и Федосью -2-3 зимы, Дмитрия (он был кривой) – одну зиму, Константина, Гаврила, Александра и Татьяну – в двухклассных училищах. В доме Павла Васильевича было много книг, дети, особенно Гаврил, Константин и Александр, много читали. Со взрослыми детьми Павел Васильевич вёл переписку, писем в доме было много.

Всем в хозяйстве Павел Васильевич распоряжался сам: деньги, ценности, ключи носил на поясе, а ключи от амбара, подклета были у жены старшего сына Николая – Екатерины Гавриловны. Восемь-десять лет перед смертью Павел Васильевич был слепой , но распоряжался сам, имея помощниками детей: старшего сына Николая, Александра, потом Наталью, потом Константина, потом опять Наталью. Будучи слепым, сам считал деньги на ощупь, чай в чайник накладывал и сахар в сахарницу тоже сам.

Со всеми детьми (5 сыновей и 2 дочери) нянчился сам, в комнате было три зыбки, и он сам их качал. Домашнее хозяйство вела всё Устинья Гавриловна – мать деда Константина Павловича, имела в помощницах невестку старшего сына Николая Екатерину Гавриловну. Утром Устинья Гавриловна сварит и поставит на стол полный десятилитровый чугун картошки в олупке (в мундирах), и так со сметаной и солёными грибами ели дети, в том числе и дед Константин Павлович.

Павла Васильевича Ставрова хорошо знали в Пинеге, Архангельске, Санкт-Петербурге, так как в поисках средств на содержание семьи (один душевой надел на семью) он раз десять и больше ездил на лошадях с рябчиками, сыроежками, семгой, лосиными и оленьими рогами. Познакомился в Петербурге с агрономически грамотными людьми и в 1870 году привёз в Верколу картофель. Возделывал, преумножал и распространял его и по другим деревням Пинежья. Деревянный окучник, маркер, сделанные руками Павла Васильевича, сохранялись до 1920-х годов. Картофель прадед Павел Васильевич продавал в другие села и деревни, менял в Веркольском монастыре пуд картофеля на пуд ржи. Сам Павел Васильевич рассказывал всю агротехнику возделывания, показывал погреб, где хранился картофель, окучник, маркер. И даже Устинья Гавриловна специально отращивала картофель для показа, а Павел Васильевич рисовал на грифельной доске поле и порядок-схему посадки. Грифельная доска была у Павла Васильевича до женитьбы, он на ней писал, считал, убирал потом прямо на божницу и сохранялась доска до 1920-х годов.

О возделывании и распространении картофеля на Севере, в Пинежском уезде Павлом Васильевичем часто вспоминал и рассказывал бывший губернский агроном Колыбин Александр Константинович: «Бывало, выезжая в Пинежский уезд, архангельский губернатор давал мне задание – заехать и изучить возделывание и распространение картофеля Павлом Васильевичем. Это было для меня (Колыбина А. К.) большим удовлетворением побывать у Павла Васильевича и вволю покушать картофеля».

В 1870 году Павел Васильевич из Питера привёз самовар, он был без поддувальных решеток, девятилитровый из жёлтой меди, без гербов и медалей, первенец из изобретенных партий. Самовар хранился у невестки сына Дмитрия Павловича до 1920-х годов.

Семья Павла Васильевича Ставрова держалась в строгой дисциплине и жили очень дружно. К 1912 году, когда хозяйство разделялось на семь паёв, выделили Константина Павловича, Дмитрия Павловича и Гаврила Павловича в боковую избу, разделенную по- середине русской печкой на две комнаты; при себе (Павле Васильевиче) – 4 пая: Павлу Васильевичу, Устинье Гавриловне, Николаю и Александру Павловичам), семья разрослась до 29 человек.

Дом Павла Васильевича стоял в околе Прокшино, рядом с ручьём, имелись и хозяйственные постройки: сарай, хлевы, погреба, колодец, амбар. Но со временем дом прохудился, и в 1925-1926 годах был разобран сыновьями.

В большой и дружной семье с добрыми правилами жизни рос и воспитывался мой дед Константин Павлович Ставров. Он окончил 2-хклассное училище в с. Карпогоры. Рано начал работать сначала по дому, с 1891 года в канцелярии Веркольского лесничества. В 17 лет поступил на работу приказчиком по лесозаготовкам и сплаву к предпринимателю Григорию Степановичу Щепоткину, где проработал до службы в царской армии, которую проходил недалеко от Петербурга, в Красном Селе. После службы в 1905 году дедушка – бравый унтер-офицер, женился на молодой девушке Прасковье Владимировне Яковлевой, которую заприметил в д. Хаврогоры (Холмогорского района), бывая там по лесным делам. Появились у них дети: дочь Евгения 1906 года рождения и сын Николай 1907 года рождения. Молодые решили строить свой дом на большую семью и счастливую жизнь.

Строительство дома – это знаменательное событие, решалась не только чисто практическая задача – обеспечить крышу над головой для себя и своей семьи, но и распланировать нужно было так, чтобы дом был наполнен теплом, покоем, любовью, чтобы в нём всегда звучал детский смех, топилась печка.

Прасковья Владимировна была из обеспеченной семьи, об этом можно видеть из бережно сохранившейся в сундучке у деда Константина Павловича доверенности: «Дорогой муж Константин Павлович, настоящей доверенностью уполномочиваю Вас произвести постройку нового дома в селе Веркола Ярушевской волости из заготовленного Вами за мой счет леса, по Вашему личному усмотрению и плану. Для чего вы имеете право нанимать мастеров и других рабочих…» Сразу же в мае 1908 года началось строительство дома. Заготовили самый лучший лес – лиственницу, сосну, наняли артель плотников.

• 

• 

План дома был выбран похожим на дом тестя в д. Хаврогоры. Планировкой отличается дом деда от других обычных в Верколе домов-дворов, он похож на городской купеческий дом. Дом двухэтажный, с двумя входами: парадным и черным. Парадный – из двух дверей, они двустворчатые. Одна выходит на первый этаж, здесь расположены две кухни с русской печкой и три комнаты. Другая дверь ведет сразу на второй этаж, где строение комнат анфиладное, то есть сквозная система соединения комнат. Это значит, что зайдя в первую комнату, можно пройти через все и выйти в последнюю. И в то же время – в любую комнату можно зайти из коридора. Всего их пять. Так располагались комнаты в домах немецкой слободы в городе Архангельске. Черный вход состоит тоже из двух дверей: одна ведет сразу на второй этаж, вторая – на первый. Через черный вход и сейчас ходят, парадный закрыт, и крыльцо с навесом убрано. На этом крыльце часто сидели рабочие колхоза, потом совхоза и мы с сестрами и соседскими девчонками играли в самодельные (деревянные и тряпичные) куклы. Через черный вход можно попасть на поветь (её уже нет с 1990-х годов) и дворовую часть дома: в кладовую, туалет, коридор и лестницу на чердак. На чердаке есть ещё жилая комната, она рубленая. В доме всё до мелочей выверено, сколько мудрости и смыслов вобрал в себя дом. А интерьер дома – это также высокое искусство, как и всё, что создал наш талантливый русский человек. Кроме дома были построены баня, погреб-ледник, кладовая при доме, сарай, хлев, поветь, оборудован колодец и небольшой огород. Также была пристроена боковая (малая) изба, где жили работники – телятницы колхоза, потом совхоза, которые ухаживали за животными.

В 1910 году дом был построен. Семья еще была небольшая, трое детей и хозяин решил отдать часть дома в наем. Об этом говорят документы, которые хранятся в доме деда: «Я, Ставров К.П., отдаю в наем почтово-телеграфного ведомства под помещение Веркольского почтового отделения верхний этаж моего дома, состоящий из 5 комнат и кухни с банею, ледником, кладовой при доме, навесом для дров, скотский хлев сроком на три года (29.10.1910 – 29.10.1913) с платою по 145 рублей в год».

В 1913 году в родах умирает Прасковья Владимировна. Вскоре дед с тремя детьми снова женился – на веркольчанке Марии Александровной Клоповой – моей бабушке. В 1914 году у них родился сын Константин, а в 1917 году – дочь Евдокия.

Деда призвали на войну, Константин Павлович, участник русско-японской (1904-1905 г.г.), Первой мировой войны 1914 года, революционных событий в Петрограде. Он активный участник событий завоевания и провозглашения Советской власти в Верколе, борьбы с интервентами и белогвардейцами, первый председатель Веркольского волостного исполкома (ВИКа). В январе 1918 года и появилась на доме деда вывеска «Веркольский Совет».

В 1920 году в доме деда размещался школьный класс, в котором учился Ф.А. Абрамов, а в конце 1920-х годов – фельдшерский пункт. В нём уборку помещений и отопление двух печей обеспечивала семья деда. В конце 1921 года деда демобилизуют из Красной армии по болезни. Приехав домой, он устраивается на работу в трест «Северолес» в Пинежском районе, занимался лесозаготовками и сплавом. Семью перевез в Пинегу. В ноябре 1934 года, будучи в отпуске в Верколе, председатель колхоза «Лесоруб» Ряхин Антон Степанович предложил деду, чтобы дом не пустовал, заключить договор о том, чтобы верхний этаж дома занять под контору колхоза. А двор переоборудовать под телятник, на срок до приезда хозяина в Верколу с условиями содержания дома в порядке и выплаты страховки за него. Дед согласился.

В 1939 году Ставров Константин Павлович из Пинеги перевелся работать в Карпогорский райсплавучасток и работал плановиком-экономистом. Семью перевез в Верколу, она у него выросла, было уже 9 детей. Из них двое уже служили в армии, остальные жили дома. Но колхоз хозяевам предоставил только первый этаж, так как дом поставили на колхозный баланс. Пятьдесят семь лет в доме располагалась колхозная, позднее совхозная контора. С 1934 года до середины 1970-х годов в задней части дома был оборудован колхозный телятник. С 1956 года почти десять лет на чердаке размещался радиоузел, где мы, внуки деда вместе с одноклассниками выступали по местному радио по праздничным датам календаря.

В 1980-е годы на втором этаже также размещались: комната приезжих, комплексный приемный пункт комбината бытового обслуживания, рабочий кабинет музея Фёдора Абрамова.

И только в 1992 году дом полностью был передан семье деда, точнее дочери Константина Павловича, моей маме, – Изе Константиновне Серебренниковой.

Дед был настоящим хозяином, всегда заботился о своей семье, жене, детях, был для них примером во всем и стремился всем своим детям дать хорошее образование. Четыре дочери имели высшее образование: Шура, Лида, Аля – педагоги, Дуся – инженер-строитель. Дочь Иза окончила медицинское училище, получив специальность медсестры детских учреждений. Старшая дочь Евгения всю жизнь работала телятницей,  Екатерина работала на маслозаводе, потом санитаркой на фельдшерском пункте. Сын Константин окончил техническое училище, был радистом, погиб на фронте в 1944 году. Награжден Орденом Отечественной войны II степени и медалью «За оборону Сталинграда». Николай учился в Вологодском заочном институте на историческом отделении. Потом окончил военное училище. В годы Великой Отечественной войны  был политруком. Прошел всю войну, дослужился до подполковника, награжден многими медалями и орденами.

Жена Мария Александровна была под стать деду – работящая, терпеливая и спокойная, добрая, заботливая мать и бабушка. В доме деда всегда всё было в порядке, чистоте и аккуратности. Обстановка в доме особо не отличалась от обстановки в других домах жителей деревни. Вдоль стены в кухне – лавка, красный угол с божницей украшен вышивкой. Возле лавки большой стол, табуретки. Под потолком на грядке – полати, где мы любили в детстве спать. У печки была занавеска, за ней – кухонная утварь: крынки, чугуны, ухваты, посуда на наблюднике. После войны появились шкап со стеклянной дверкой сверху, часы с гирями, зеркало, на нём вышитое полотенце. На стенах висели рамки с фотографиями, портреты родных с вышитыми полотенцами. В середине 1960-х годов появилась радиола, мы очень любили слушать пластинки. Спали на полу, на полатях, на деревянных, позднее железных кроватях. Маленькие дети – в зыбке, а подрастая, в детских самодельных деревянных кроватках с качалками внизу кроваток в форме дуги.

Дед бережно относился ко всем документам, письмам. На конвертах писем дедушка Константин Павлович всегда ставил даты получения и отправки писем. Их сохранилось в металлическом сундуке очень много, и это позволяет нам увидеть, понять жизнь предков. Очень трогательно в семье деда все дети относились к родителям и друг к другу, всегда по-доброму, с заботой, это узнается нами по письмам и из личного общения с теми, кто в живую встречался с нами: тети-сёстры мамы-Евгения, Екатерина, Евдокия, Алевтина, дядя – брат мамы Николай, бабушка Мария Александровна. О таком добром, заботливом отношении в семье деда говорили и говорят многие жители деревни.

Дед прожил свою жизнь достойно, он всегда и во всем был примером не только для своих детей, но и для других людей. А своим детям он наказывал: «Каждая вещь должна знать свое место. Не берите чужого, работайте честно». И дети, следуя наказу, не подвели его. А также и мы, внуки, правнуки, праправнуки (их 70 человек, только у мамы – дочери деда, а ещё от остальных детей сколько нас) стараемся быть достойными памяти наших родных.

Говоря о ремеслах жителей дома, надо отметить, что среди большой семьи деда все дочери отличные мастерицы: вышивают все, хорошо шили платья, штаны, рубахи. Наше поколение (дети Изы Константиновны) – внучки деда: Зина, Лида, Валя, Таня вяжут крючком и на спицах. Оля хорошая ткачиха, ткёт красивые половики-дорожки. Катя готовит вкусные блюда, торты, выпечку. Сын Иван хороший охотник, заядлый рыбак.

Наша задача – содержать дом деда в полном порядке и чтить память деда, прадеда, прапрадеда Константина Павловича Ставрова.

---

Материалы, посвящённые юбилею Ставровского дома и хранительнице памяти дома — Татьяне Александровне Абрамовой