Пинежский район Архангельской области представляет собой территорию с интересными и хорошо сохранившимися этнокультурными традициями. Это можно объяснить в какой-то степени тем, что долгое время Пинежье находилось в стороне от основных магистралей, что в большой степени способствовало сохранению традиционной культуры края. Железная дорога до районного центра — села Карпогоры была построена только в 1970-е годы.
В различные годы в Пинежском районе/уезде работали многие известные фольклористы. В конце ХIХ века выпускником Московского государственного университета А.Д. Григорьевым на территории Пинежского уезда была открыта былинная традиция. Записанные тексты эпических песен он опубликовал во втором томе фундаментального издания «Архангельские былины и исторические песни»1 Конечным пунктом экспедиции А.Д. Григорьева была Веркола.
Краткая заметка А.Д. Григорьева о Верколе гласит: «Веркола (или Верколы) стоит на правом берегу р. Пинеги, на тракте; в ней есть церковь, училище и почтовое отделение. Это — большая деревня, состоящая из нескольких околков; через нее идет дорога в Веркольский мужской монастырь, стоящий на другом берегу р. Пинеги»2. В Верколе А.Д. Григорьев записал старину о Хотене Блудовиче (подробнее можно прочитать здесь). В материалах Григорьева сохранилась такая пометка: «Веркола: хозяйка земской станции и ее дочь знают про князя Михайла и Домну или Настасью, но я не записал; указали как на знающих на Матвея Михайловича Ставрова, а в Верхнем Конце Настасью Абрам., Любаву Андр.; у Святого озера Дм. Тимофеев не знает ли?»3
Семь экспедиций на Пинегу совершила актриса О.Э. Озаровская. Ее первая экспедиция состоялась в 1914 году, последняя – в 1927. В 1916 г. она выпустила книгу «Бабушкины старины», куда поместила репертуар М.Д. Кривополеновой, а в 1931 году появилось еще одно ее издание – «Пятиречье»4 В 1927 году на Пинеге работала экспедиция Государственного института истории искусств под руководством этнолога К.К. Романова. По материалам экспедиции музыковедами Е.В. Гиппиусом и З.В. Эвальд был составлен сборник «Песни Пинежья».5 В 1920-е гг. здесь записывали сказки А.И. Никифоров и И.В. Карнаухова. В 1930-е годы собиранием пинежского фольклора занимается московская фольклористка Н.И. Рождественская. В начале 1970-х годов на Пинеге работают экспедиции Московского государственного университета под руководством доцента Н.И. Савушкиной. Широко известна книга «Обрядовая поэзия Пинежья»6, подготовленная участниками студенческого семинара МГУ под руководством Н.И. Савушкиной. В последующие годы на территории района работает доцент МГУ А.А. Иванова.7 Подробнее об экспедициях на Пинежье с воспоминаниями жителей Верколы о собирателях можно прочитать здесь.
С 1996 года Лабораторией фольклора Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова (в дальнейшем – Центром изучения традиционной культуры Европейского Севера Северного Арктического федерального университета) началось систематическое изучение фольклорной традиции Пинежского района. С этой целью были организованы фольклорные экспедиции (руководитель – профессор САФУ Н.В. Дранникова). С 1996 по 2000 гг. было обследовано верхнее и среднее течение Пинеги. В 1996 г. экспедиция работала на территории Кеврольского сельсовета; в 1997 и 1998 гг. – Сурского сельсовета (д. Городецк, Осаново, Остров, Сура и др.), в 1999 г. – в д. Нюхче; в 2000 г. — на территории Шотогорского сельсовета. В октябре 2000 г. состоялась экспедиция в д. Марьино и Шотова гора Карпогорского сельсовета (среднее течении р. Пинеги). Помимо студентов Поморского государственного университета в экспедиции принимали участие доцент, ведущий научный сотрудник Института мировой литературы РАН Ю.И. Смирнов. Осенью 2001 г. состоялась экспедиция в д. Верколу. В ней принимали участие Н.В. Дранникова, завотделом информационных технологий ПГУ А.Е. Гильдебрандт и студент-филолог Н. Петров. О ее результатах мы напишем далее. В 2003 фольклорной экспедицией ПГУ г. были обследованы с. Карпогоры, д. Кеврола, Айново, Немнюга, Ваймуша и др. деревни, в 2007 г. состоялась экспедиция в д. Труфанова.
Для сбора материала были разработаны специальные вопросники. Его запись проходила по следующим темам: «Родины», «Свадьба», «Похороны», «Календарная обрядность», «Святки», «Весенние праздники», «Сев и жатва», «Скотоводческая обрядность», «Строительство», «Ткачество», «Демонология», «Колдовство», «Песенный фольклор», «Фольклор речевых ситуаций» и др. Часть материалов уже была опубликована в двух номерах журнала «Живая старина» и в «Отчете о Пинежской фольклорной экспедиции 1998 г. Поморского государственного университета».8
Пинежские фольклорные материалы публиковались в книгах Н.В. Дранниковой «Архангельские сказки (из материалов Лаборатории фольклора») (2002), «Мифологические рассказы Архангельской области» (2007), «Чудь в устной традиции Архангельского Севера» (2007) и др., статьях и электронных изданиях.9
время нашей экспедиции в Верколу, состоявшейся в ноябре 2001 г., был записан большой фольклорно-антропологический материал: календарная обрядность (нарративы о праздновании Рождества, святок, масленицы, Ильина-дня, бородно и др.), обряды жизненного цикла человека (свадебный, похоронный, в том числе рассказы о похоронах старообрядцев и самоубийц, и родильно-крестильный), мифологические рассказы, сказки, топонимические предания о происхождении названия деревни Верколы и др., легенды об Артемии Веркольском, устные рассказы о спецпереселенцах и закрытии Артемиево-Веркольского монастыря, обрядовая и внеобрядовая песенная поэзия, детский фольклор и др., заговоры (лечебные и любовные) и др. Тексты песен мы публикуем в электронном виде, их расшифровки находятся в Приложении к статье (см. Приложение). Материалы находятся в архиве Центра изучения традиционной культуры Европейского Севера САФУ.10
Кроме материалов экспедиции 2001 г., в статье используются записи, сделанные студенткой филологического факультета Поморского государственного университета Яной Дрочневой в 2009 г.11
Веркольский свадебный обряд является вариантом севернорусского свадебного обряда, что следует из его структуры, смысла и функции основных обрядовых действий. В северном типе свадебного обряда сохранились многие архаические ритуальные действия, направленные на санкционирование нового социального статуса невесты: ритуальное мытье невесты в бане, обрядовые действия с волосами невесты, голошения, прощание с «волей».
Обязательными элементами пинежского обряда являются сватовство, прощание невесты c девичеством в кругу подруг перед браком (обычно это девичник), венчание, свадебное угощение в доме жениха (княжий стол, большой стол и т.п.), брачная ночь, угощение матерью невесты (хлебины, гостьба и др.), мытье невесты в бане, прощание в причете с девичеством (символом девичества являются красота и воля). Они образуют устойчивый костяк свадебного обряда.
Обряд начинался со сватовства/сватанья/просватанья, как и в других местах. Сватом являлся крестный отец, или бывалый сосед. Жених не принимал участие в сватовстве. В доме невесты сваты имели право пройти только до матицы или до воронца. Во время сватовства между сватами и родителями невесты происходил разговор с помощью приговоров.
Сначала сватаются. Мать, отец не ходили, а ходили крестный ли, крестная. Сосватают, на како-то время договорятся. А невеста, если дак девичник устраивали. Раньше ведь такого-то не было, чтобы месяц ждать. Вот собирает невеста девушек, и вот собираются девушки, и поют. А жоних приезжает, невеста причитает, подружкам там своим причитает. Дарят в этот период невесте поднос, и вот кто чего ложит на поднос невесте. Второй день называется хлебины. Идут, жоних идё со своей родней опять к невесте, к той родне. Они придут опять на второй день, угощаются и опять идут к жониху. Невесту еще к жониху-то поведут, расплетали косу, значит, это обозначает, что она уже не девушка, а женщина. Сватов-то, крестового да божатку садили в красный угол.
ФА САФУ. П.597. Л. 5. Зап. Я.А. Дрочневой в д. Веркола Пинежского р-на Архангельской обл. в 2009 г. от Р.П. Малкиной, 1934 г.р12
Сначала сватались. Потом они вырядели со смотринами. Невесту нарядили в повязке и выводили. Она была закрыта. Жених спрашивает: «Есть ли у невесты ноги?». Ее подвели. «Есть ли у невесты глаза?». Ей открыли. «Есть ли у невесты руки?». И она стала здороваться.
ФА САФУ. П.597. Л.6. Зап. Я.А. Дрочневой в д. Веркола Пинежского р-на Архангельской обл. в 2009 г. от А.В. Заварзиной, 1939 г.р.13
Ближняя подруга дарила невесте повойник. Она тут его кидала. Раньше одну косу расплетали да две заплетали, да повойник одевали.
Невеста причитала:
«Долго я в девушках сидела,
Много хлеба у тебя да приела,
Уж, родимый ты мой да татенька,
Да за чего ты меня да разобиделся?
Бедна, бедна я, да долго в девках сидела,
Да видно много в девках сидела».
Невесту-то повезут к жениху-то, да матерь кулебяк с собой напекет, рыбники раньше звали. Свадьба-то закончится, дак гостинцы ись. Пузыряне-то стоя да гостинцы едя.
На свадьбу пекли калитки обязательно продолговаты, и на столе кладут стопами на подносики. Пироги мусны на сочах. Это, чтоб обязательно были.
После сватовства до девишника шли посидки. Во время посидок невесту закрывали платком, она была ограничена в передвижении и никуда не выходила из дома, ей запрещали выполнять различные работы. Невеста на посиделках причитала. В одном из причитаний невеста обращалась к подругам. Оно включает в себя мотив нежелания выходить замуж, в нем подчеркивается ее символическая немощь, внешняя неряшливость, что объясняется лиминальным статусом невесты в обряде. Невесте расплетали косу и зашивали ее иглой. Во время расплетания косы невеста причитала. Невеста-сирота причитала на могиле родителей. После расплетания косы невесту на посиделках покрывали платком. Затем делалась невестина баня, когда девушка шла в баню, а подруги разметали вениками перед ней дорогу. Перед баней невесте зашивали волосы.
Во время посиделок исполнялись различные песни. Одни из них могли исполняться на протяжении всего обряда, другие – имели строгую приуроченность к посиделкам. Брачный этап — предпоследний этап свадьбы. На невесту надевали как можно больше различных украшений и пояс. Жених приезжал за невестой с поезжанами. После угощения нарядная невеста угощает/обносит поезжан вином, после чего они кладут ей деньги в стакан. При отъезде к венцу молодых благославляют иконой и хлебом, делают баенник/байник (для этого заворачивают в скатерть ковригу с солью, две деревянные ложки, иногда жареную пищу и зашивают скатерть одной ниткой, конец которой прячут). Родители на венчанье не ездили. После венчания невесте надевали повойник. Далее шло торжество в доме жениха/княжий стол. При встрече молодых их обсыпали зерном/житом. В обряде, опубликованном П.С. Ефименко в 1878 г., он отмечен через три дня после свадьбы, в сурско-карпогорских вариантах — на следующий день. Во время этого обеда молодых угощали кашей, на столе должна была присутствовать ритуальная еда — блины и кисель. Зафиксировано ритуальное ряжение гостей на второй день свадьбы, во время которого гости ездили по деревне и мазали друг друга сажей.
После свадебного пира в доме невесты происходили хлебины, во время которых проходило праздничное угощение молодых. После чего молодых с приданым невесты провожали в дом жениха.
Жители деревни Верколы имеют локально-групповые прозвища. С помощью прозвищного фольклора поддерживается локальное самосознание местных сообществ, кроме того, он позволяет отделить свое сообщество от соседнего. В пинежском прозвищном фольклоре большое распространение имеют наименования, восходящие к представлениям о том, что пинежане занимались колдовством, а также — основанные на противопоставлении жителей низовий и верховий реки Пинеги (последнее является типичным для жителей различных рек Русского Севера). Бытующий на Пинеге прозвищный фольклор отмечен нами в пословицах, поговорках, песнях, преданиях и других жанрах русского фольклора.14 Жители д. Верколы имели прозвище богомолы, монахи. Его можно объяснить тем, что вВерколе был мужской монастырь, куда на богомолье сходились и съезжались из всех близлежащих уездов.15
В Верколе, как и в других пинежских деревнях, существовали частушки, содержащие локально-групповые прозвища. Они неоднородны по своему содержанию и образности. Исполнение частушек-присловий было ритуализованным: их пели жители соседних с Верколой сел при встречах, происходивших во время съезжих праздников, а также девушки и парни из разных деревень во время совместных гуляний. Приведем в качестве примера частушечный спев, которым встречали друг друга девушки и парни из деревень Верколы и Летопалы. Эти деревни входят в состав одного селенческого куста.
Девушки припевают:
«Летопала-то не ходя —
Уваженья требуют.
С кем бы, с кем бы наказать
Мы не будем уважать.
Летопальские ребята
Захотели пофорсить —
Вместо семечек в кармане
Стали уголья носить.
<…>.
Они нам обратно отпевают:
Как в Верколу идти —
На дороге тычки.
Веркольски ребята —
Наголо затычки».16
Частушечные спевы, как и корильные песни о деревнях, имеют цепевидное строение.
Широкое распространение в Верколе, как и во всем Пинежском районе, имеют мифологические рассказы. Их знают практически все жители Верколы. Мифологические персонажи меняют облик, пугают, предвещают, показываются и т.п., например, банник наказывает за появление в бане поздно ночью: пугает и давит. В рассказах упоминаются духи хозяева природы и культурных объектов: овинник, обдериха, полудница, чертышко, икота и колдуны. Чаще, чем другие известные духи-хозяева, в рассказах присутствуют такие мифологические персонажи, как домовой и леший. Леший принимает образ знакомого человека, заводит человека в лесу, выдает себя хохотом. Домовой ночью «давит» человека, предсказывает будущее, пугает, наказывает за неуважительное отношение к нему, показывается людям в образе кошки и др.
У меня у самой вот был такой случай. Я ведь там на участках жила. Все ушли на выходной, а приехали с поселка. Раньше ведь эти украинцы на поселках у нас тут были, целый поселок тут был. Ну, и с поселка два мужчины приехали на лошадях. Везут масло сюда в Верколу. Сбито уж, готово масло сдавать… Старик один и паренек молодой. Они, уж, к ночи приехали-то. А к осени дело, уж, земля-то замерзла, трава-то еще и не запала снегом. Они коней-то отпустили по берегу ходить. Кони же ходят, привязали дуги к ногам- то, чтобы не убежали, кони же, их не связывали, а дуги привязали. Ну, и легли мы все спать. Вот этот старик и паренек на печь залезли, а я-то на кровати спала. На выходной-то я, уж, не выходила, меня, уж, после недели давали выходной. И вдруг на меня навалилось тут. И кричу ему: «Дедушко, дедушко!» Знаю, что кто на печи есть. Кричала, кричала. Дедушко-то не слышал. А как с меня это свалилось, у меня голос. Я во всю гласить это, заревела. «Дедущко, дедушко!» Дедушка-то и услышал и мне говорит: «Что, доценька? Что, доценька?» Ой, я говорю: «На меня чегой-то навалилось». Вот это на меня, сама я испытала
ФА САФУ. П.357. Л. 13. Зап. Н.В. Дранниковой, А.Е. Гильдебрантом, Н.В. Петровым в д. Веркола Пинежского р-на Архангельской обл. в 2001 г. от А.И. Мининой, 1927 г.р.
Данный мифологический рассказ содержит типовой мотив <БI 5в. Домовой ночью в доме давит человека>.17 Героями рассказа являются спецпереселенцы — раскулаченные украинцы, высланные в Пинежский район в 1930-е гг. Рядом с Верколой находился спецпоселок, в котором они жили.
По всему Пинежскому району была распространена сказка-прибаутка «Векошка-горожаночка» <СУС 2016, *2018>. Часто она исполнялась в качестве колыбельной песни.
— Векошка-горожаночка,
ФА САФУ. П.357. Л. 15. Зап. Н.В. Дранниковой, А.Е. Гильдебрантом, Н.В. Петровым в д. Веркола Пинежского р-на Архангельской обл. в 2001 г. от А.И. Мининой, 1927 г.р.
Где ты была?
— У города.
— Чего делала?
— Коней пасла.
— Кони-ти где?
— Кони в лес убежали.
— Лес-от где?
— Люди присекли.
— Люди-ти где?
— Люди примерли.
— Могилки-ти где?
— Травой заросли.
— Трава-ти где?
— Стойкой выкошена.
— Стойка-то где?
— Стойка выломана.
— Обломки-ти где?
— В кузнице снесены.
— Кузнец-то где?
— На погосте живет.
Он ковал-ковал,
Свою голову сковал,
На кол посадил,
Г… окатил…
Один из вариантов этой сказки был записан нами в 1998 г. в д. Городецк Сурского сельсовета Пинежского района и был опубликован в книге «Архангельские сказки (из материалов лаборатории фольклора)».18 Он почти дословно совпадает с записью А.И. Никифорова «Векушка» (№ 78)19, сделанной им в 1927 г. на территории того же Сурского сельсовета от двенадцатилетней Е.Ф. Фофоновой. Повторные записи свидетельствуют об устойчивости традиции. Видимо, это объясняется тем, что текст «Векошки» входил в состав детского фольклора.
Происхождение название своей деревни жители Верколы объясняют с помощью народной этимологии и связывают его с фразой «верь колу». В одном из рассказов эту фразу произносят новгородцы после победы над чудью, во втором – его происхождение связывают с существующими обычаями – веркольцы закрывали дома « на палку», или «кол».
Почему Веркола так называется?> Ну, это моим понятием. Когда шли здесь завоевывать эти земли от чуди, ну дошли, значит, до горы. Вот у нас выше немножко конец деревни, очень высокая гора, там воткнут кол и сказали: «Верх кола!» Верх кола. Вот это русь дошла до верху кола, а дальше переименовали деревню в Веркола. Вот я только так вот слышал. Ну, это я слышал вообще-то от старых людей.
ФА САФУ. П.357. Л. 17. Зап. Н.В. Дранниковой, А.Е. Гильдебрантом, Н.В. Петровым в д. Веркола Пинежского р-на Архангельской обл. в 2001 г. от В.А. Минина, 1941 г.р.
Когда я начала в музее работать, я спрашивала: «Почему именно такое название?» И вот одна из версий такая была, что «верь колу». И даже произношение самого названия Веркола старые люди произносили «р» мягко – Верькола, то есть получается, что название сложено из двух слов – верь колу. До сих пор вот люди городские приезжают и удивляются, что мы можем уйти из дома, поставить палочку так поперек, приставку, как мы говорим. Это значит, что мы недалеко ушли или, если приставку за кольцо вдевали, означало, что мы уже подальше уходили. Значит, тоже хозяев нет, и никто не заходил. В общем-то, может, вот поэтому называется Веркола. Люди верили и действительно жили так.
ФА САФУ. П.597. Л.63. Зап. Я.А. Дрочневой в д. Веркола Пинежского р-на Архангельской обл. в 2009 г. от А.Ф. Абрамовой, 1961 г.р.
Приведенные выше тексты содержат типовые мотивы, обозначенные в указателе Н.А. Криничной как <З 10. Происхождение топонима по случайному признаку (народная этимология)>, <В4а Появление переселенцев из другой местности: новгородцев>, <З 7. Происхождение топонима от особенностей местности>20.
Одним из талантливых рассказчиков, встретившимся нам за время экспедиции 2001 г., был Дмитрий Михайлович Клопов. В его рассказах много «формул достоверности» и этнографических подробностей. Типовые сюжеты оказываются привязаны к конкретному населенному пункту – Верколе.
Здесь у нас пароход «Курьер» ходил… А Ванька руками уперся, если, дескать, не пустите меня, я пароход не пущу… Пришлось тут Ваньку взять.
Тут дом строили, сваи забивали бабкой21. А Ванька пришел, чего-то тут с мужиками не поладил.
– Убирайся отсюда, голодранец!!! – Вишь, Ванька говорит:
– Раз вы меня голодранцем называете, я вам покажу!
– А чё ты нам сделаешь, ни чё не сделаешь.
– А вот, – говорит, – узнаете.
Там эта бабка на крюке. Он эту бабку с крюка снял да и в болото закинул. Мужики пришли: бабки нету – в болоте. Выцепляли-выцепляли, ничего не могли. «Кто, — говорят? – Ванька». Пошли к Ваньке, нашли его Ваньку.
– Ванька, вытягивай нам бабку*.
– Вот четверть вина поставишь, тогда я вам бабку вытяну.
Ну, и что ж. Что ж мужики тогда:
– Ваньке поставим?
– Поставим.
Четверть вина поставили — Ванька вытянул бабку и повесил на крюк. Вот какая была силища-то на Пинеге, вот какие были богатыри
ФА САФУ. П. 357. Л. 3. Зап. Н.В. Дранниковой, А.Е. Гильдебрантом, Н.В. Петровым в д. Веркола Пинежского р-на Архангельской обл. в 2001 г. от Д.М. Клопова, г.р. 1935.22
Тексты содержат мотив «Проявление необычайной физической силы».23
Закрытие Артемиево-Веркольского монастыря, состоявшееся после установления советской власти в Архангельской губернии, и расправа над монахами привели к появлению рассказа о монахах-призраках, которые пугают людей. Их поведение в приведенном ниже тексте напоминает действия домового. В советское время в монастыре в разные годы были поселковая коммуна, детский дом, интернат для детей с отклонением в развитии и общеобразовательная школа.
А не говорили, что в школе пугать может? Там же монастырь был? — Рассказывали. У нас рассказывали, что когда там ночевали в школе, там кто-то ходит. Страшно там. И тут у нас даже слухи такие появились, что там ходят какие-то монахи в белых одеждах, перед зеркалом стоят. Кто-то где-то видел. В общем страшно что-то. Вот тоже ночевали в монастыре в лагере, ночевали: двери скрипят, так страшно. Призраки какие-то все ходят. Страшно там. А нынче дом-то у монастыря-то один. Он ведь недавно, дом-то, построен. В этом доме ночуют, и все ходит кто-то. Там за рекой. Он в монастыре, и все кто-то ходит, невозможно спать.
ФА САФУ. П.357. Л. 58. Зап. Н.В. Дранниковой, А.Е. Гильдебрантом, Н.В. Петровым в д. Веркола Пинежского р-на Архангельской обл. в 2001 г. от А.В. Заварзиной, 1939 г.р.
Подведем некоторые итоги. Материалы фольклорной экспедиции САФУ и архива Центра изучения традиционной культуры САФУ свидетельствуют о том, что веркольская этнокультурная традиция является подтипом пинежской традиции, о чем свидетельствует содержание различных обрядов, сюжетный состав и мотивы мифологических рассказов, внеобрядовая песенная поэзия, сказки. В то же время жители Верколы являются локальной микрогруппой24, т.к. они имеют специфическое культурное пространство со своим особым самосознанием.
Список исполнителей
- Александра Федоровна Абрамова, 1961 г.р.
- Сергей Александрович Дрочнев, 1988 г.р.
- Валентина Наркисовна Дрочнева, 1965 г.р.
- Анастасия Васильевна Заварзина, 1939 г.р.
- Анна Ивановна Минина, 1927 г.р.
- Александра Андреевна Клопова.
- Дмитрий Михайлович Клопов, 1935 г.р.
- Раиса Прокопьевна Малкина, 1934 г.р.
- Валентина Ивановна Минина, 1947 г.р.
- Лидия Александровна Минина, 1927 г.р.
- Инна Сергеевна Семьина, 1937 г.р.
- Галина Федоровна Поленкова, 1951 г.р.
- Александра Егоровна Чистякова, 1932 г.р.
Приложение
Тексты песен, записи которых публикуются в электронном виде. Записаны от Веркольского фольклорного коллектива (Анны Ивановна Мининой , 1927 г.р., Анастасии Васильевны Заварзиной, 1939 г.р., Инны Сергеевны Семьиной, 1937 г.р., Александры Андреевны Клоповой).
1. Я в амбар за мукой ходила
Я в амбар за мукой ходила,
Я в амбаре призамешкаласе.(2)
Лишь одной мукой натрескаласе,(2)
А пшеничной напороласе,(2)
С ребятишками бороласе,(2)
Соловеюшка наслушаласе.(2)
Я стояла под крутым бережом, (2)
Опоясалась широким ремешком. (2)
Ой, маменька, Пашку люблю, (2)
Дорогому на рубашку коплю. (2)
Уж я вырежу косой вороток, (2)
И пришью ему … пуговок редок. (2)
Эти пуговки немецкие, (2)
Шили девушки деревенские. (2)
Эти пуговки архангельские, (2)
Шили девушки да веркольские. (2)
2. Уж, как наши-те старушки разводили кисели
Уж, как наши-те старушки разводили кисели,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Да не из сеяной муки, да на холодной на воды,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Я поставила горшоночку на печный стол,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Ты живи, живи, горшоночка, со дна вороти,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Со дна вороти, да не вывороти,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Во мою да во горошоночку да мышь забрела,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Мышь забрела, таракан залакал,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Таракан залакал да сам тут же упал,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
В цего же мы будем кисель разливать,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Кому же мы будем кисель подавать,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Красным-то девицам по тарелке кисели,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Молодым-то молодцам да во стаканы кисели,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
Старым старушкам во терепья кисели,
Да о-хо-хо, да ох-ти мне.
3. Уж, ты Дуня, Дунея, Дуня, ягода моя
Уж, ты Дуня, Дунея, Дуня, ягода моя,
Дуня ягода моя, да веселая голова,
Веселая голова, да веселисе завсегда.
Э-э-э, веселисе, радуюсе, мимо садик не ходи.
Мимо садик не ходи, да дороженьки не води.
Дороженьки не тори, да худой славы не яви.
Да худой славы не яви.
Худа славушка бесчестие,
Да роду племени покор.
По роду племени покор, да мне самой, девке, позор.
Да мне нельзя идти домой.
4. Канареичка прелестна, уежай, горе моё
Канареичка прелестна, уежай, горе моё,
Вой моё да горе моё.
Всем известно мил уехал далеко,
Далеко да миленький уехал,
Не простилси, видно он меня да забыл, он забыл.
Да ростворю я клетню дверь и спущу пташу на волю.
На волю я спущу пташецю,
На волю с ней два слова накажу.
Накажу я два словенье спотайные с ней
Да к милому да дружку, ой, дружку
Сесть на яблоню садову, сесть на ветку зелену-зелену,
Да пропой песенку да такую про учесть горькую да мою.
5. Роспремилые девочки, вы придите в гости к нам
— Роспремилые девочки, вы придите в гости к нам, Вы придите в гости к нам, Ой, ой, попросите да батюшек Самого в гости да к себе С молодой, ой, со молодой к себе. Ой, ко родимой маменьке в зелен садик погулять, В зелен садик погулять. Ой, есть-то да у нас да забава в садике, Есть да забаве два велика, (2) А, ой, да забава да премилая, Над рекой листы да шумят.
6. Ой, хожу я с по травке
Ой, хожу я с по травке (2).
Ой, гуляю с по муравке (2).
Ой, ты с по этой травке ходить не находитца, (3)
Ой, поиде не поиде
Гулять не нагулятце. (2)
Ой, ……………. Да вижу-то плат завежу,
Ой, того плат завяжу кого я любила,
Да мне не наглядетце
И не наглядетце.
Ой, сполюблю я люблю да безотецку дочку.
7. И нам-то сегоднешной день — скука
И нам-то сегоднешной день — скука,
Да нам-то сегоднешной день — скука.
Да ты при, ой, пришла с миленьким розлука,
Да при, ой, пришла с миленьким розлука.
Да ты ро, ой, розлучает нас неволя,
Да ро, ой, розлучает нас неволя.
Да ты нас-то неволя не охота,
Да нас-то неволя не охота.
Да ты чу, ой, чужедальняя сторонка,
Да чу, ой, чужедальняя сторонка,
Да ты, ой, московская, широкая,
Да, ой, московская, широкая.
Да ты, ой, то с по этой с по дорожке,
Да я-то с по этой с по широкой,
Да ты мно, ой, много разиков бывала,
Да, ой, много разиков бывала,
Да ты, ой, много скуки принимала.
ФА САФУ. П. П. 357.
Архангельские былины и исторические песни, собранные А.Д. Григорьевым в 1899-1901 гг. М., 1904. Т. 1; Прага, 1939. Т. 2; СПб., 1910. Т. 3. ↩
Там же. С. 610. ↩
Там же. С. 610. ↩
Озаровская О.Э. Бабушкины старины. Пг.: Изд-во»Огни», 1916; Она же. Пятиречье. Л., 1931. ↩
Песни Пинежья. Материалы фонограмм-архива, собранные и разработанные Е.В. Гиппиус и Э.В. Эвальд / Под. общ. ред. Е.В. Гиппиус. Книга II. М.: Гос. музыкальное изд-во, 1937. ↩
Обрядовая поэзия Пинежья: Материалы фольклорных экспедиций МГУ в Пинежский район Архангельской обл. (1970-1972) / Под ред. Н.И. Савушкиной. М., 1980. ↩
Заговоры и заклинания Пинежья / Сост., подгот., текстов и коммент. А.А. Ивановой. Карпогоры, 1998; Святые места в культурном ландшафте Пинежья (материалы и комментарии) / Сост А.А. Иванова, В.Н. Калуцков, Л.В. Фадеева. М.: ОГИ, 2009. ↩
Дранникова Н.В. Экспедиции Поморского университета // Живая старина. 1999. N 1. С. 50─51; Она же. Материалы к Пинежскому этнодиалектному словарю // Живая старина. 2000. N 1. С.45─47. Она же. Отчет о фольклорной экспедиции в деревни Марьина и Шотова Пинежского района (25 октября – 2 ноября 2001 г.) // Экология культуры. Информационный бюллетень. № 3 (28). Архангельск, 2003. № 3. С. 202 — 223. ↩
Дранникова Н.В. Фольклорные традиции Пинежья (по материалам экспедиции ПМПУ им. М.В. Ломоносова 1996 г.) // VIII Ломоносовские чтения: Тез. докл. науч. конф.: ноябрь 1996 г. Архангельск: Изд-во Помор. ун-та, 1996. С.58–59; Она же. Святочная обрядность Верхней Пинеги (по материалам экспедиции 1997 г.) // IX Ломоносовские чтения: Тез. докл. науч. конф.: 21–24 ноября 1997 г. Архангельск: Изд-во Помор. ун-та, 1997. С.25–26; Она же. Отчет о Пинежской фольклорной экспедиции 1998 года Поморского государственного университета. Архангельск: Изд-во ПГУ, 1999.; Она же. Материалы к Пинежскому этнодиалектному словарю // Живая старина. 2000. N 1. С.45─47; Она же. Находки фольклористов на Пинежье // Культура Русского Севера. 2000. № 5. С.11; Она же. Отчет о фольклорной экспедиции в деревни Марьина и Шотова Пинежского района (25 октября – 2 ноября 2001 г.) // Экология культуры. Информационный бюллетень. № 3 (28). Архангельск, 2003. № 3. С. 202 – 223; Она же. Коллективные прозвища (присловья-прозвища): Итоги фольклорной экспедиции в д. Марьино и Шотова // Экология культуры. Архангельск, 2003. № 2. С. 221-223; Она же. Локально-групповые прозвища в традиционной культуре русского Севера: Функциональность, жанровая система, этнопоэтика. Архангельск: Изд-во Помор. ун-та, 2004; Она же. Пинежский свадебный обряд // З.Г. Пашкова. Пинежская свадьба. Архангельск, 2006. С. 3─5; Она же. Вступительная статья // Электронный атлас традиционной пинежской культуры (компакт-диск). Архангельск, 2006, 2007; Мифологические рассказы Архангельского Севера. / Сост., вступ. ст., коммент. Н.В. Дранникова, И.А. Разумова, подгот. текстов, указатели, словарь Н.В. Дранниковой. М.: ОГИ, 2008; Фольклор деревни Труфаново Пинежского района (экспедиционные материалы Поморского университета 2007 г.) / Сост., подгот. текстов, коммент. Н.В. Дранниковой, вступ. ст. Н.В. Дранникова, Е. Артемьева, А. Антипина). 2007 год). Архангельск: Помор. ун-т, 2008 г. 71 с.; Дранникова Н.В., Новиков Ю.А. Пинега продолжает удивлять фольклористов (новые записи былин) // Живая старина. 2008. № 1. С. 21-23; Пинежские свадебные и игровые песни // Вступ. ст. к диску «Пинежские свадебные и игровые песни» / Сост., науч. ред. Н.В. Дранниковой. Архангельск, 2009; Дранникова Н. В. Русский фольклор: Устное народное поэтическое творчество: учеб. пособие. Архангельск: САФУ, 2014. ↩
Фольклорный архив Северного Арктического федерального университета (далее — ФА САФУ). П. П. 357. ↩
ФА САФУ. П. 597. ↩
ФА САФУ. П. 597. 2009 г. ↩
ФА САФУ. П. 597. 2009 г. ↩
Дранникова Н.В. Локально-групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера: Функциональность, жанровая система, этнопоэтика. Архангельск: Изд-во Помор. ун-та, 2004. С. 64-87. ↩
Там же. С. 324. ↩
Дранникова Н.В. Локально-групповые прозвища в традиционной культуре русского Севера. ↩
Зиновьев В.П. Указатель сюжетов сибирских быличек // Локальные особенности русского фольклора Сибири. Исследования и публикации. Новосибирск, 1985. ↩
Архангельские сказки (из материалов лаборатории фольклора). С. 171-172. ↩
Севернорусские сказки в записях А. И. Никифорова. Подг. изд. и предисл. В. Я. Проппа. M.; Л., 1961. ↩
Криничная Н.А. Указатель типов, мотивов и основных элементов преданий. Петрозаводск, Карел. науч. центр АН СССР, Ин-т яз., лит. и истории. Петрозаводск : КФ АН СССР, 1990. ↩
Вертикально расположенный брус в висячей системе стропил, к которому подвешивается стягивающая концы стропильных ног затяжка. ↩
Дранникова Н.В. Русский фольклор. С. 135-136. ↩
Криничная Н.А. Указатель типов, мотивов и основных элементов преданий. ↩
Термин предложен Н.В. Дранниковой. Дранникова Н.В. Локально-групповые прозвища в традиционной культуре Русского Севера. С. 30. ↩